Мансанильо, 11 Декабря (соб. корр.). Хуан Васкес, 48-летний угольщик, житель Севилья-Аррибы, заявил сегодня журналистам, что он, будучи проводником регулярной армии, стал свидетелем первой стычки между повстанцами и солдатами.
— Армия использовала меня в качестве проводника в этом районе, — сказал он. — Я увидел повстанцев в тот момент, когда они находились на горе между Алегриа-де-Пио и поселком Хосе Перуро. Я видел, как в этой стычке были убиты двенадцать повстанцев и два солдата. Потом меня отвели домой и там оставили. Накануне я наблюдал, как четыре повстанца запасались провизией в лавочке братьев Годрас. Они расплачивались кубинскими деньгами. Они пообедали и выпили кофе в доме Маркоса Эрреры. Среди повстанцев был доктор Фидель Кастро с компасом в руках. После обеда Фидель, обращаясь к жителям поселка, сказал: “Если сюда придут войска, передайте им, что Фидель сказал: пусть они продолжат преследование” (газета “Эль паис”, 12 декабря 1956 года).

Че: Прислонившись к стволу дерева, мы с товарищем Монтане говорили о наших детях и поглощали свой скудный рацион — кусочек колбасы с двумя галетами,— как вдруг раздался выстрел. Прошла какая-то секунда, и свинцовый дождь обрушился на группу из 82 человек. У меня была не самая лучшая винтовка. Я умышленно попросил плохое оружие, так как находился в жалком состоянии: на протяжении всего морского путешествия меня мучил жестокий приступ астмы, и я не хотел, чтобы хорошее оружие пропадало в моих руках.

— Мы кинулись тогда врассыпную. Добежали до Пино и там натолкнулись на раненого Че,—говорит Хосе Понсе.
Участник экспедиции на “Гранме” Рафаэль Чао рассказывает:
— Так вот, пули летели со всех сторон. Я, как и все, побежал. Я бежал с одной только мыслью, чтобы пули не настигли меня, как вдруг понял, что в замешательстве мы все оставили на дороге. Но я продолжал бежать, желая спрятаться, и тогда увидел его, поднимавшего ящик с патронами.

Че: Возможно, впервые передо мной тогда возникла дилемма: посвятить себя служению медицине или выполнить долг революционного солдата. Впереди меня лежали набитый лекарствами рюкзак и ящик с патронами. Я не мог захватить одновременно две вещи — они были слишком тяжелы. Тогда, оставив рюкзак, я схватил ящик с патронами и перебежал открытое место, отделявшее меня от тростникового поля.

Говорит участник экспедиции на “Гранме” Эмилио Арбентоса:
— Мы оба были ранены одной и той же пулеметной очередью. Мне пуля попала сюда, в шею. Из носа полилась кровь, и мне показалось, что я умираю. В этот момент я увидел его, очень близко от себя. Он сидел на земле у ствола дерева. Я особенно не вглядывался в него, просто, пробегая, я увидел его сидящим на земле. У него тоже текла кровь. Я, лак сумасшедший, начал беспорядочно палить во все стороны.

Че: Я упал. Один раз, повинуясь какому-то смутному инстинкту раненого, я выстрелил в сторону гор. И в этот момент, когда все казалось потерянным, я вдруг стал думать, как лучше умереть. Я вспомнил старый рассказ Джека Лондона о том, как герой, понимая, что должен замерзнуть в холодных краях Аляски, прислонившись к стволу дерева, готовится с достоинством проститься с жизнью. Это единственное, что я помню.

Говорит участник экспедиции на “Гранме” Рафаэль Чао:
— К счастью, рана оказалась неопасной. Пуля лишь скользнула по шее. Я отдал ему свой платок, которым он обвязал шею. Второе ранение у него было в грудь, но, к счастью, тоже не очень тяжелое. Вот тогда мы и встретились с Альмейдой, с Рамирито и, кажется, с Бенитесом. Перестрелка продолжалась. Более четверти часа мы пролежали в поле. Самолеты летали над нашими головами, однако я думал, что на этот раз мы спаслись.
Альмейда: Нас было четверо. Со мной шли Че, Рамирито и Бенитес, потом мы встретили Камило, Густаво и Панчо.
Универсо: Фидель, Фаустино и я сидели в доме Монго Переса и ждали. Нам сообщили, где находятся остальные товарищи, и мы пошли искать их.

Когда двенадцать оставшихся в живых участников экспедиции на „Гранме" встретились, Фидель произнес свою самую короткую речь:

— Мы уже выиграли войну.

Че: Мы считаем, что революционному движению на Латиноамериканском континенте из опыта Кубы следует извлечь три основных урока:
1. Народные силы могут победить в войне против регулярной армии.
2. Не всегда нужно ждать, пока созреют все условия для революции. Очаг восстания может сам их создать.
3. В слаборазвитых странах Латиноамериканского континента ареной вооруженной борьбы в основном должна быть сельская местность.

“О прекрасные карибы!” (“Лайф”, декабрь 1956 г.). В Гаване рвутся бомбы террористов. В Гаити всеобщие забастовки заставили подать в отставку двух президентов. Острова, находящиеся под властью англичан, переживают муки, свойственные рождению нации... Однако, судя по статистическим данным о притоке туристов, никто на это не обращает внимания. Ласкаемые карибским бризом, обожженные солнцем, туристы-янки сорят деньгами на ставших модными Антильских островах. Эти зимние путешественники испытывают судьбу, играя в рулетку на улицах, где рвутся бомбы. Между тем ожидается, что за сезон они оставят там 139 миллионов долларов.

Че: 14 января 1957 года, немногим более месяца спустя после сражения при Алегриа-де-Пио, мы остановились у реки Магдалена, которую отделяет от Ла-Платы плоскогорье, расположенное между Сьерра-Маэстрой и морем и разграничивающее два маленьких бассейна этих рек. Там мы под руководством Фиделя проводили тренировочные стрельбы, чтобы научить людей обращаться с оружием — ведь некоторые стреляли впервые в жизни. Там же мылись после долгого перерыва, а у кого была возможность — меняли белье.
Вечером этого дня, перед тем как выйти в окрестности Ла-Платы, мы преодолели последнюю высоту.

Голливуд, 14 Января. Незадолго до смерти Хэмфри Богарт выглядел оптимистом. Он скончался от рака в 2 часа 10 минут ночи.

Гавана, 15 Января. На 45 дней отменены конституционные гарантии. “Надеюсь, что в скором времени они будут восстановлены”, — заявил Батиста.