30 Августа 1957 Года: Эль-Омбрито

Че: Новая колонна была сформирована только месяц назад, а уже начались невзгоды нашей оседлой жизни в Сьерра-Маэстре. Мы находились в долине Эль-Омбрито (“человечек”), названной так потому, что если смотреть с равнины на Сьерра-Маэстру, то обнаруживаешь два гигантских камня, которые, лежа на верхушке, напоминают фигуру маленького человечка. На рассвете, укрывшись на кофейной плантации и заняв позицию Рамиро Вальдеса, мы наблюдали за домом Хулио Сапатеро, находившимся внизу, на склоне горы. Когда взошло солнце, началось движение, люди входили и выходили из дома, двигались, сновали туда и сюда полуодетые.
Потом кое-кто из них одел каски. Предупреждение крестьянина подтвердилось: там располагалась колонна. Все наши люди находились в состоянии боевой готовности. Я занял свое место. Уже можно было различить голову колонны, поднимавшейся в горы. Ожидание казалось бесконечным, палец сам по себе играл на спусковом крючке моего нового оружия — автоматической американской винтовки “браунинг”, готовой впервые вступить в бой с врагом. Наконец по цепочке начало передаваться, что они приближаются, к тому же стали слышны их бесконечные голоса и громкие выкрики. На скале показались один, второй, третий солдат, но, к сожалению, расстояние между ними было значительным. Я понимал, что если выстрелить, то первая дюжина солдат не успеет пройти скалу. Когда я насчитал шестерых, впереди послышался крик и один из солдат поднял голову, словно пораженный увиденным. Я сразу же открыл огонь, и шестой человек упал. В ту же минуту раздались еще выстрелы. К моменту, когда прозвучала вторая автоматная очередь, все шестеро уже исчезли с дороги.

„Вот тебе и вершина", — сказал солдат, спровоцировавший мой выстрел.

Говорит участник экспедиции на “Гранме” Каликсто Моралес: Для него бой был всего-навсего частью работы. После того, как смолкнут выстрелы, даже в случае победного исхода боя, нужно продолжать работу. Нужно подсчитать потери, составить военную сводку и список трофеев. Только это. Никаких митингов. Никаких торжеств. Лишь иногда, спустя несколько дней, мы собирались вечерами, чтобы потолковать о бое. Даже и эту беседу он использовал для того, чтобы указать на ошибки, отметить, что было сделано плохо, подвергнуть детальному анализу прошедшие события. В один из таких вечеров и была спета та песня. Я не знаю, кто ее сочинил. Она поется на мотив Франсиско Алегре, и в ней есть такой куплет: “Ой, Че Гевара, мой майор, у него есть “браунинг”, который он никогда не чистит. Он большой неряха”. Когда ребята пели эту песню, он всегда смеялся.

Майор Хосе Рамон Мачадо Вентура: Во время засады, которую Че устроил солдатам Санчеса Москеры в Эль-Омбрито, он сам был ранен в ступню. В день, когда он прибыл, я осмотрел его и не нашел пули, она не прощупывалась, виднелось только входное отверстие, пуля сидела где-то глубоко. Я сказал ему, что искать пулю среди костей ступни—это целая проблема, нужно подождать: может быть, инфекция не занесена, и, если пуля не будет причинять боль, я не стану вскрывать ступню, потому что это очень рискованно и, кроме того, нет гарантии найти пулю. После того как Че провел у нас пару дней—лежа, конечно,—он вышел посмотреть на блестящий шар, за которым мы все наблюдали. Это было время, когда появился спутник—первый спутник, запущенный Советским Союзом,—и Че тоже встал; по-видимому, от движения пуля сдвинулась с места и вышла под кожу. На следующий день, когда я стал осматривать Че, то прощупал под кожей какой-то твердый бугорок, и тогда я сказал ему:

“Это может быть обломок сломанной кости, а может быть и пуля”. Я взял бритву—единственное, что у меня имелось, поскольку в то время у нас не было инструментов,—сделал небольшой надрез и при помощи пинцета, который мне дал Серхио, вытащил пулю от “М-1”. Практически все оказалось очень просто.